Клуб краеведов «Коляне»

ВЫПУСК КОЛЬСКОЙ СРЕДНЕЙ ШКОЛЫ 1941 г.

О выпуске 1941 г.

*********************************************************************************************************************************************************

НАПАДЕНИЕ АНГЛИЙСКОГО ФРЕГАТА «МИРАНДА»

НА Г. КОЛА В 1854 Г.

     За свою историю Кола неоднократно защищала нашу Родину от набегов врагов. Случилось это и в 19 веке. В 1853 году началась Крымская война. Основные события этой войны происходили в Крыму. Но наши враги – англичане и французы – послали свои морские эскадры в Балтийское море и Белое. Произошло это в 1854 году.

В связи с угрозой англо – французского нападения 22 февраля 1864 года в Архангельской губернии было объявлено военное положение. Жители Колы, которая в то время входила в состав Архангельской губернии, узнали об этом на общем собрании в ратуше 10 марта. К тому времени в Коле уже не было военного гарнизона. Безоружная Кола могла стать легкой добычей неприятелю, о чем городничий сообщил военному губернатору  Р.П. Боилю (англичанину по происхождению). В своем донесении городничий просил роту стрелков и 8 орудий. Правительство безответственно отнеслось к просьбе колян: ни артиллерии не дало, ни современного вооружения. Вместо пушек Боиль прислал капитана Пушкарева А.И. и 100 кремневых ружей (из них 15 были неисправными), 2 пуда пороха и 6 пудов свинца. Непригодными к стрельбе оказались и ружья у солдат инвалидной команды, которая защищала город.

Горожане нашли на берегу залива два старинных орудия, брошенных еще полвека назад. У одного был искривлен ствол, у другого отбит край дульной части. Их установили на мысу, видимо, для наглядности, что Кола вооружена и готова сражаться.

Организатором обороны стал лейтенант флота Андрей Мартынович Бруннер. В июле он инспектировал Соловецкий монастырь, выдержавший осаду англичан. В Колу добрался 5 августа, где после обстоятельной разведки на местности наметил основные опорные точки на случай нападения противника. 96 пригодных для боя ружей и две поврежденные пушки —  для обороны было явно недостаточно. Одну пушку Бруннер после осмотра забраковал. Вторую, рассчитанную на стрельбу шестифунтовыми ядрами, приказал установить в устье Туломы, около соляного магазина. Затем осмотрел мыс Елов, где предполагал устроить окоп для стрелков. 8 августа началось строительство земляного бруствера. А на следующий день в Кольском заливе заметили вражеский корабль.

Это было трехмачтовое парусное 16 – пушечное сУдно (пароход – фрегат) «Миранда» с

экипажем из 175 человек под командованием Эдмунда Лайонса. «Миранда», обогнув Елов мыс, остановилась в полутора верстах от города. Вооруженные матросы на шлюпках бороздили вокруг, фарватер отмечали бакенами. Раншину с испортившейся треской, выведенную колянами в акваторию из-за сильного запаха, они использовали как створный знак.

10 августа противник продолжал промеры водного пространства. Вечером судно приблизилось к городу, заякорилось в 200 саженях от берега, напротив соляного магазина. От борта отчалила шлюпка под белым флагом с офицером и переводчиком поляком Ловичем. Английских парламентеров встретил на полпути колянин Григорий Немчинов на лодке, который, переговорив с переводчиком, вскоре вернулся и сказал, что у парламентеров есть конверт с письмом на английском языке. Лейтенант Бруннер в штатской одежде, выдавая себя за секретаря городничего, поплыл с Немчиновым сначала к шлюпке, потом на корабль в сопровождении офицера. Его принял в каюте сам капитан Эдмунд Лайонс. Сын адмирала, опытный моряк с двадцатилетним стажем, в операции против Колы проявил инициативу, ибо командующий объединенным англо – французским флотом на Севере контр – адмирал Эразм Омманей приказал ему только разведать обстановку  близ Колы на шлюпках и  не рисковать кораблем в незнакомом Кольском заливе.

Лайонс вежливо на французском языке изложил свои требования Бруннеру. Взяв письменный ультиматум, Бруннер ответил, что уполномочен дать решительный отказ. Жители, встретившие Бруннера на берегу, решительно заявили, что готовы сражаться, не жалея имущества и жизни.

В вечерних сумерках, по предложению Бруннера, добровольцы – мещанин Григорий Немчинов и находящиеся под надзором полиции Андрей Мижуров и Василий Васильев, вышли в залив на карбасе, передвинули раншину на риф и сняли 10 бакенов.

На рассвете 11 августа в 2.30 залпы корабельных орудий разорвали тишину Кольского залива. На город посыпались бомбы, каленые ядра, конические ружейные пули, начиненные горючим веществом. Древнее орудие колян выстрелило один раз, было сбито со станка, дуло его повреждено. При этом легкие ранения получили рядовые Василий Горбунов и Иван Филиппов. Потеряв орудие, Бруннер с отрядом отступил под защиту берега Туломы.

Загорелись соляной магазин, жилые дома, стены старинного острога. Одно- и двухэтажные здания стояли скученно, деревянные тротуары, крепостные башни – все это вскоре было охвачено пламенем. Коляне отстреливались. По их словам, противник потерял несколько матросов на марсах и салингах.

В седьмом часу капитан Лайонс высадил десант. 60 вооруженных матросов сошли на Монастырский остров. Его защитники за час до десанта из-за начавшего прилива покинули затопляемую часть берега,  перебрались на городскую сторону реки Колы, и оттуда вели ружейный огонь. Англичане подожгли хлебный магазин, караульный дом и отступили к шлюпкам. На повторную высадку не решились.

После 10 вечера пальба прекратилась. Почти вся Кола выгорела. За 20 часов бомбардировки сгорели две церкви, часовня преподобного Трифона, казенные магазины (соляной, хлебный, винный), 92 жилых дома. В пепел превратился 19 – главый Воскресенский собор – гордость колян. В огне завершил исторический боевой путь Кольский острог, в 16 – 18 веках служивший оборонительным щитом на севере Русского государства.

Один путешественник, посетивший Колу вскоре после бомбардировки ее 1854 года, писал следующее: «город выжжен почти весь, в самой средина его, на площади одиноко стоят обгорелые стены каменной церкви. Позади церкви уцелели от разрушения единственный во всем городе каменный дом уездного казначейства и три обывательских деревянных дома. Этим строениям церковь служила защитою от неприятельских зажигательных снарядов. Уцелел еще правый конец города, называемый «Верховье», состоящий из 12 или 15 ветхих лачуг, который от действия неприятельской артиллерии защищены были выдающимся в виде мыса берегов реки. По обширным пожарищам в беспорядке разбросаны в разных местах наскоро сделанные землянки и избушки, где нашли первый приют разоренные неприятелем бедные семейства. На рейде, перед городом, — несколько лодей и разных мелких судов лежат боком на берегу или стоят одиноко на якоре, спокойно догнивая свой век». Голубцов Н.А. К истории города Колы Архангельской губернии //Изв. Арханг. О-ва изучения Русского севера. – 1911. – №1. – С.7–16; №5. – С.392–401.

На следующий день англичане обнаружили, что фарватерные вехи и раншина передвинуты. Пришлось делать новые промеры залива. Одновременно «Миранда» бомбила уцелевшую часть города – Верховье. Единственный занявшийся огнем дом, где размещались присутственные места, спасли служивые инвалидной команды.

12 августа «Миранда» появилась в Мотовском заливе, где скрывались суда кольских купцов и простых рыбопромышленников. Путь туда неприятелю подсказал  добровольно сдавшийся в плен ссыльный Федор Иванов, высланный из Петербурга за бродяжничество и разбой. Англичане захватили шхуну Мартемьяна Базарного «Бог – моя надежда» и лодью «Св. Афанасий» вместе с экипажами и отцом купца Андреем Ивановичем Базарным. Одно судно взяли в качестве приза, а второе сожгли. Захватили также 4 лодьи, 1 кочмару и около десятка промысловых шняк, которые были также уничтожены.

Сожжение ничего не значившей в военном отношении Колы, нападение на Соловецкий монастырь, разграбление частного крестьянско – купеческого имущества на Мурмане и беломорских берегах – все это было откровенным разбоем. Но в стане противника подобные действия выдавали за победу и им радовались на родине.

Отличившиеся защитники Колы получили правительственные награды. Лейтенанту флота Бруннеру и капитану Пушкареву вручили ордена Святого Владимира четвертой степени с бантом, унтер – офицеру Ксенофонту Федотову – знак военного ордена, колянам Григорию Немчинову и лекарю Ивану Балашову   — серебряные медали «За усердие» для ношение в петлице на георгиевской ленте Ссыльные Василий Васильев и Андрей Мижуров были амнистированы, они вернулись домой.

******************************************************************************************************************************************************************

Небольшая эскадра, состоящая из двадцатишестипушечной «Эвридики» (Eurydice), пятнадцатипушечной «Миранды» (Miranda) и четырнадцатипушечного «Проворного» (Brisk) в июле 1854 года была послана на Белое море для уничтожения российского судоходства и береговых укреплений Русской Лапландии. 23 июля город Novitska ( вероятно,  имеется в виду Соловецкий монастырь) был атакован и сожжен «Мирандой» и «Проворным». 23 августа «Миранда» бросила якорь неподалеку от Колы, столицы Русской Лапландии. На мачте был вывешен флаг перемирия, требующий сдачи крепости, гарнизона и государственной собственности. Всю ночь команда оставалась на своих местах, но утром ответ с берега так и не был получен. Флаг перемирия был спущен и судно, приблизившись к берегу на 250 ярдов, открыло огонь ядрами и картечью. Был высажен десант под командованием лейтенанта Маккензи и помощника капитана мистера Мэнхорпа, которые, командуя матросами и морской пехотой, со шпагами в руках, отбросили врага от батареи и захватили пушки. Сильный огонь по ним был открыт из башен монастыря, но вскоре они вытеснили гарнизон, который обратился в бегство. Монастырь вместе со всеми зданиями и государственным арсеналом был охвачен пожаром и полностью уничтожен.????

Кола находится в тридцати милях вверх по реке с очень сложной навигацией, с сильным течением и часто настолько узкой, что едва хватает места для поворота судна. Также капитан Лайенс имел ненадежные сведения о численности врага, но ничто не могло остановить его решительные действия, и в итоге, как мы видели, он был вознагражден полным успехом. Принимая во внимание столкновение с создавшимися трудностями, это был один из наиболее отважных поступков, показанных моряками на севере. Осенью «Миранда» вернулась в Англию и оттуда направилась на соединение с английским флотом на Черном море.

Источник: Our sailors: or, Anecdotes of the engagements and gallant deeds of the British Navy during the reign of Her Majesty Queen Victoria /Наши моряки: Доблестные действия британского военно-морского флота во времена царствования королевы Виктории./

О нападении англичан на Колу. Донесение.

Шефу жандармов, господину генерал-адъютанту и кавалеру графу Орлову. Сейчас получено донесение Архангельским военным губернатором из г. Колы, что 11-го числа сего месяца подошел к г. Коле английский пароход Миранда и требовал здачи города, но находившийся там в это время и принявший команду адъютант Архангельского военного губернатора лейтенант Бруннер решительно отказал неприятелю в этом требовании, тогда с парохода был открыт огонь по городу калеными ядрами, бомбами и гранатами, кроме того, неприятель несколько раз покушался сделать высадку, посылая к берегу барказы с вооруженными людьми, но всякий раз был отражаем лейтенантом Бруннером с 50-ю человеками Кольской инвалидной команды, при помощи вооруженных жителей. Во время боя, возобновившегося 12-го числа, усиленным неприятельским огнем созжено около 110-ти домов, 2 церкви, из коих одна каменная, хлебный и соляной магазины, и теперь в г. Коле осталось только 18-ть домов и для продовольствия жителей хлеба на 2-ва месяца; убитых и раненых с нашей стороны не было, а контужен один и ушиблено 2-ва человека. О чем имею честь вашему сиятельству донест

Свидетельство современника:

“Город выжжен почти весь; в самой середине его, на площади, одиноко стоят обгорелые стены каменной церкви; площадь эта есть правильный квадрат, она окружена обвалившимся рвом и признаками земляного вала (остатки бывшего Кольского острога). Позади, церкви уцелели от разрушения единственный во всем городе каменный дом уездного казначейства и три обывательские деревянные дома. Этим строениям церковь служила защитою от неприятельских зажигательных снарядов. Уцелел еще правый конец города, называемый Верховье, состоящий из 12 или 15 ветхих лачуг, которые от действия неприятельской артиллерии защищены были выдающимся в виде мыса берегом реки. По обширным пожарищам в беспорядке разбросаны в разных местах наскоро сделанные вежи (землянки) и избушки, где нашли первый приют разоренные неприятелем бедные семейства. Лежащие в разных местах кучи бревен, срубы и начинающиеся постройки показывают, что Кола начинает поправляться после постигшей ее катастрофы”

К. Соловцов, “Очерки Архангельской губернии” (“Архангельские губернские ведомости”, № 29 от 22 июля 1861 года, очерк “Кола”).

Последнее и самое тяжкое по своим последствиям нападение на Колу произошло в 1854 году, во время войны России с Англией, Францией, Турцией и Сардинией. По имеющимся в архиве Архангельского Губернского правления документам история этого нападения представляется в следующем виде. Еще 2 марта 1854 года кольский городничий Шишелов обратился к архангельскому военному губернатору Бойлю с рапортом, в котором между прочим писал, что «по настоящим военным обстоятельствам, если неприятель вознамерится направить часть своего флота к северным берегам России, то в этом случае и гор. Кола может также не ускользнуть из его внимания легкостью взятия и к распространению в Европе эха побед. Для достижения этой цели неприятелю в настоящее время по беззащитному положению г. Колы не предстоит никакой трудности, ибо к сопротивлению нет ни оружия, ни войска, кроме местной инвалидной команды в самом малом числе (из 72 рядовых), при одних ружьях, из коих к цельной стрельбе могут быть годными только 40, при самом незначительном количестве боевых припасов». Затем, 10 марта 1854 года собраны были чиновники и граждане Колы на со[15]вещание и здесь составлен акт, где говорилось, что, «в случае нападения на гор. Колу неприятельского войска, по малому количеству у нас боевых припасов (2 пуда пороху, 6 пудов свинца), при незначительном числе нижних воинских чинов, усердствуем с радушием в помощь инвалидной команде собрать из всякого сословия милицию под командою городничего Шишелева, как уже бывшего в 1812 и 1814 годах в действительных сражениях против неприятеля, на каковой предмет необходимо собрать оружие и дабы милиционеры не отлучались из гор. Колы, то выдавать им съестные припасы и на покупку оных, по согласию и силе возможности каждого из нас ныне же сделать пожертвование». Под актом следовали подписи: один жертвовал 15 руб., сер., два охотничьих ружья, два пистолета и 20 фунтов просольной трески, другой — 10 руб. с оговоркою: на службу отечества я готов посвятить личные мои услуги, не щадя живота, до последней капли крови и если нужно на защиту гор. Колы денежный сбор, то, по мере возможности, приношу на сей предмет 10 руб. и почту себя счастливейшим, если жертва моя будет благосклонно принята начальством, третий жертвовал 2 руб., четвертый столько же, пятый 25 коп., шестой — 1 р. 50 коп., седьмой писал так: «жизни своей жалеть не буду для защиты отечества, но жертвы денежной по бедному состоянию принесть не могу». Далее следуют такие слова: «как сей последний ложно именуется мещанином, ибо он только причислен и не может быть по закону даже допускаем на мирские сходы, как человек лишенный доброго имени, то за сим никто не осмелится продолжать подписи по сему акту в добровольном своем пожертвовании, и засим, возобновив таковый для подписи желаюших, покорнейше прошу не предлагать оного, тем лицам, кои не имеют на то права». Военный губернатор Бойль со своей стороны в марте 1854 года писал кольскому городничему, что «жители Колы народ отважный и смышленый, а потому я надеюсь, что они не допустят в свой город неприятеля, а уничтожат его выстрелами с крутых берегов и из за кустов. Для воодушевления и руководства жителей я посылаю храброго, умного и распорядительного капитана Пушкарева, который в случай надобности и поведет солдат и кольских обывателей в бой с неприятелем. Вместе с тем я отправляю в Колу 100 ружей, 2 пуда пороха, 6 пудов свинца и 22 дести бумаги на патроны. Что касается пушек и воинской команды, то отправить их в Колу в настоящее время не возможно. Но за всем тем я уверен, что кольские жители, с таким молодцом как капитан Пушкарев, сделают чудеса и непременно разгромят неприятеля. Предписываю Вам объявить о сем жителям города Колы». 17 марта выехал в Колу капитан Пушкарев с такою инструкцией: «в случае неприятельского нападения на Колу стараться, вместе с жителями её, сделать врагам не только отпор, но и всех их поразить, пользуясь тем, что нападение на Колу можно сделать только на гребных судах и при том под крутыми берегами. Затем стараться всеми мерами ободрить жителей Колы и собственным примером бодрости и присутствия духа заслужить доверие их и любовь. Ссоры, с некоторого времени возникшие между жителями Колы, стараться прекратить, внушив им, что в настоящее время они, как добрые сыны отечества, должны, при добром согласии, действовать общими силами». Но Пушкарев пробыл в Коле недолго, так как [16] в конце июня был опасно ранен каким-то злоумышленником и должен был отказаться от участия в защите Колы. Однако ему удалось все же разыскать две пушки, одну 2-фунтовую и другую 6-фунтовую, которые он и использовал для вооружения Колы, поставив их у магазинов инвалидной команды и у общественного соляного; у соляного же магазина он устроил бруствер, под прикрытием которого должен был находиться особый отряд солдат. В преемники Пушкареву военный губернатор Бойль назначил лейтенанта Бруннера, который в августе и прибыл в Колу. Рапортом от 8 числа он доносил Бойлю, что «одно из двух орудий найдено им с отколотым краем в дульной части и потому к употреблению негодно. Жители Колы находятся на промысле в море и вообще ожидать от них помощи трудно. О нижних чинах инвалидной команды нельзя иметь выгодного мнения и управление ими начальника команды слабое». На другой день после отсылки этого рапорта (9 августа) показалось в виду Колы неприятельское судно и в 10 часов утра было уже в 8 верстах от города. Это был военный трехмачтовый винтовый корвет «Миранда» с двумя бомбическими 2 пудового калибра пушками и 14 орудиями 36 фунтового калибра. Приблизившись к Коле на расстояние 11/2 верст, корвет поднял английский флаг, спустил брам-реи и выдвинул орудия. Шлюпки корвета стали производить промер, а особый вооруженный баркас завладел раньшиной, нагруженной испортившейся треской. 10 августа шлюпки продолжали промер, ставили бакены, а раньшина была отведена на фарватер в качестве берегового створа. Русские не решались открыть огонь по неприятельским шлюпкам, так как опасались, что, при значительной отдаленности их от бруствера, где находился русский вооруженный отряд, выстрелы будут потрачены даром. В 8 часу вечера того же 10 числа неприятельский корвет поднял белый флаг и приблизился к берегу на расстояние 200 сажен. С парохода была послана к берегу шлюпка с письменным приказом сдать город и гарнизон. На этот приказ Бруннер ответил отказом и вместе с тем, ожидая немедленного открытия бомбардировки города, отвел небольшие отряды стрелков из инвалидной команды и жителей Колы с береговой полосы под прикрытие крутых берегов рек Колы и Туломы. А при наступлении сумерек Бруннер вызвал охотников отвести взятую неприятелями раньшину на новое место и снять все поставленные неприятелем бакены. На это вызвались мещанин Григорий Немчинов и состоявшие под надзором полиции ссыльные Андрей Мишуров и Василий Васильев, которые, воспользовавшись темнотою вечера, вполне удачно и исполнили это поручение, поставив раньшину на риф и сняв 10 бакенов с фарватера.

[№5, 392]

Бомбардировка Колы началась с рассветом 11 августа. Наше единственное орудие, после одного произведенного из него выстрела, было сбито со станка и дульная часть его оторвана, при чем легко контужены в голову двое рядовых. Ружейные же выстрелы русского отряда не достигали цели по дальности расстояния. Поэтому русские, находившиеся около бруствера, принуждены были отступить под прикрытие берегов р. Туломы, где уже находилась большая часть русских вооруженных сил. При этом отступлении были легко ранены унтер-офицер и один рядовой. От неприятельских каленых ядер и гранат и небольших конических пуль, с приделанными к ним коробками с горючим составом, в нижней части Колы скоро начался пожар, а теснота строений затрудняла его тушение. Между тем неприятель стал готовить высадку десанта на берег, и два баркаса, вооруженные пушками и имеющие до 60 человек солдат, направились от корвета в Коле. Десант высадился на монастырском острове и зажег мучной магазин и стоявший около него караульный дом. Однако дальше он почему-то не двинулся и, по поданному с корвета сигналу, вернулся обратно на судно. В 101/2 часов вечера огонь неприятелей прекратился. 12 августа с рассветом бомбардировка Колы снова возобновилась и продолжалась до 7 часа утра. Неприятель пытался зажечь верхнюю часть г. Колы, но это, к счастью, не удалось. Около 7 часов утра неприятель ушел в море, считая, очевидно, бесполезным оканчивать разрушение города. Таким образом, хотя Кола не была взята неприятелем, но это обошлось для города дорого. От бомбардировки 11–12 августа было уничтожено в Коле: 92 дома, 2 церкви, часовня, казенные магазины — соляной, винный и хлебный — и деревянный старинный острог с 4 башнями по углам. Уцелело в городе 18 домов, церковь на монастырском острове и казначейство. Спасены также казенные суммы и имущество, заблаговременно вывезенные в безопасное место, и значительная часть частного имущества. В числе сгоревших церквей был прекрасный и уважаемый колянами Воскресенский собор, построенный при царях Иоанне и Петре Алексеевичах в 1684 году.

[393]

Он был обведен валом и увенчан 18 главами с восьмиконечными крестами, при чем высота средней главы с крестом была более 120 фут. На восточной стороне храма, под кровлею, прибита была доска, на которой славянскими буквами написана история его сооружения. Этот храм не был отапливаем печами и сохранил необыкновенную прочность, изумлявшую всех в течение ста семидесяти лет.

Один путешественник, посетивший Колу вскоре после бомбардировки ее 1854 года, писал следующее: «город выжжен почти весь, в самой средина его, на площади одиноко стоят обгорелые стены каменной церкви. Позади церкви уцелели от разрушения единственный во всем городе каменный дом уездного казначейства и три обывательских деревянных дома. Этим строениям церковь служила защитою от неприятельских зажигательных снарядов. Уцелел еще правый конец города, называемый «Верховье», состоящий из 12 или 15 ветхих лачуг, который от действия неприятельской артиллерии защищены были выдающимся в виде мыса берегов реки. По обширным пожарищам в беспорядке разбросаны в разных местах наскоро сделанные землянки и избушки, где нашли первый приют разоренные неприятелем бедные семейства. На рейде, перед городом, — несколько лодей и разных мелких судов лежат боком на берегу или стоят одиноко на якоре, спокойно догнивая свой век».

Голубцов Н.А. К истории города Колы Архангельской губернии //Изв. Арханг. О-ва изучения Русского севера. – 1911. – №1. – С.7–16; №5. – С.392–401.

************************************************************************************************

КОЛЬСКИЙ СТАРЕЦ

Старожилы Кольского края помнят о слепом старце Философе Суслове из Колы.

Родился он 1 июня 1862 г. (по старому стилю) в семье мещанина Степана Ивановича Суслова. Семья Сусловых – старейшая в Коле, известна с начала XVII в. В семье Степана Суслова Философ был четвертым ребенком. Свое редкое имя мальчик получил в напоминание о мученике Философе Александрийском, день памяти которого Церковь отмечает 31 мая (по старому стилю).

Что же известно о самом Философе Суслове? В детстве он ослеп. Всю свою жизнь прожил в родительском доме в Коле, на берегу р. Тулома. По воспоминаниям колян, выглядел Философ так: «высокий, прямой, седой как лунь, с длинной бородой». Ходил, опираясь на посох. Несмотря на слепоту, узнавал всех по голосу, клал печи, чинил валенки.

Философ Суслов был человеком глубоко религиозным. Вместе с братом Герасимом он вступил в Кольскую религиозную общину. Во время гонений на церковь в 1930-е гг. большим испытаниям подверглись верующие в Коле. В 1937 г. были арестованы настоятель Благовещенской церкви о. Константин Мелетиев, член церковной двадцатки Дмитрий Акимович Немчинов. Тогда же скончался председатель двадцатки Леонтий Николаевич Яргин. Благовещенский храм опустел, но православная жизнь в Коле не прекратилась. Местные жители ходили к старцу Философу молиться. Рядом с домом Сусловых находилась часовня прп. Трифона Печенгского, построенная кольским благотворителем Аполлоном Хохловым. Семья Сусловых присматривала за этой часовней.

Вот так, несмотря на антирелигиозные притеснения и поругание святынь, в отсутствии церквей и священнослужителей, среди простых мирян находились люди, которые, подобно Философу Суслову, самоотверженно и бесстрашно выражали непоколебимость веры, выступая духовным оплотом для верующих.

Умер кольский старец 28 июня 1940 г. и был похоронен на местном кладбище Колы, где упокоились его предки. С годами могилка затерялась, но память о Философе продолжала жить. И вот однажды нашелся человек, который смог показать место последнего упокоения кольского старца. Жительница Колы Тамара Александровна Кузнецова вспомнила, что рядом с могилой ее отца был похоронен Философ Суслов. Недавно на средства, пожертвованные прихожанами Кольской Благовещенской церкви и членами клуба краеведов «Коляне», на могиле Философа Суслова был установлен памятник. По черному граниту под православным крестом бежит строчка: «Помолимся о кольском старце, хранившем веру православную».

28 сентября в информационно-просветительском центре «Благовещенье» в г. Коле состоялось очередное заседание клуба краеведов «Коляне», где жители города и прихожане Благовещенской церкви рассказывали и вспоминали о кольском старце Философе Суслове.

 

Алексей МАЛАШЕНКОВ